Барменам и психиатрам прекрасно известно, что нет ничего более странного, чем правда. (с)
Это были не пытки, не сны, не дары -
Это были ступени смертельной игры.
Легкой фишке души не взлететь в облака.
Но ее продвигает по карте рука,
Воля случая и игрока.
Потому-то и зрение в клетке грудной
Расширяется страхом тоски кровяной,
Проникает в сплетение нервов и жил.
Кайрос хроносом братскую смерть окружил,
Механизм бытия сокрушил.
Буржуазный гламур, парфюмерный отстой.
Мазохизмом болеет философ крутой.
Он погряз в нечистотах животных словес,
Он в хлеву и в овчарне взыскует чудес
С аутизмом наперевес.
Мирозданье летит по кривой напролом.
Продолжает игру за небесным столом
Тот, чей ход надо мной поднимает меня.
Одиночества шлем и молчанья броня -
Льда блаженство, огня западня.
Снегопад проницает сферический сад.
Астрономы в сетях сновидений висят.
Самолеты в ангарах ремонтников ждут.
Загранпаспорты птицы в карманы кладут.
Насекомые спячку прядут.
Превращается в музыку голос числа.
Там сияет старинный утес ремесла,
Там, внизу, в прожитом, в материнском раю,
Где крещенский младенец глядит в полынью
С Вифлеемской звездой на краю.
Это были ступени смертельной игры.
Легкой фишке души не взлететь в облака.
Но ее продвигает по карте рука,
Воля случая и игрока.
Потому-то и зрение в клетке грудной
Расширяется страхом тоски кровяной,
Проникает в сплетение нервов и жил.
Кайрос хроносом братскую смерть окружил,
Механизм бытия сокрушил.
Буржуазный гламур, парфюмерный отстой.
Мазохизмом болеет философ крутой.
Он погряз в нечистотах животных словес,
Он в хлеву и в овчарне взыскует чудес
С аутизмом наперевес.
Мирозданье летит по кривой напролом.
Продолжает игру за небесным столом
Тот, чей ход надо мной поднимает меня.
Одиночества шлем и молчанья броня -
Льда блаженство, огня западня.
Снегопад проницает сферический сад.
Астрономы в сетях сновидений висят.
Самолеты в ангарах ремонтников ждут.
Загранпаспорты птицы в карманы кладут.
Насекомые спячку прядут.
Превращается в музыку голос числа.
Там сияет старинный утес ремесла,
Там, внизу, в прожитом, в материнском раю,
Где крещенский младенец глядит в полынью
С Вифлеемской звездой на краю.